Отец дагестанского телевидения

Феликс Астратьянц – легенда дагестанской журналистики, талантливый руководитель и блестящий публицист. В 70- 80-е годы прошлого века едва ли не самый авторитетный человек в республике. Его уважали и побаивались. За честность. За принципиальность. За то, что не лицемерил и даже в своих заблуждениях был искренен. После себя он оставил лучшее на всем Северном Кавказе телевидение.

Железный Феликс

Утром служебная «Волга» едва показывалась во дворе телевидения, как слух о приезде на работу начальства мгновенно разлетался по студии. Феликс Астратьянц не успевал открывать входную дверь — коридоры мигом пустели. За глаза подчиненные называли его «Железным Феликсом». Руководитель телевидения не любил бездельников и халтурщиков, сам не знал покоя и не давал «дремать» своим сотрудникам.

Грузный мужчина в черной шляпе и с большим портфелем неторопливо поднимался на третий этаж, в рабочий кабинет. Если на пути ему попадались спешившие на съемку журналисты или идущие в монтажную режиссеры, то Феликс Астратьянц их останавливал, подробно расспрашивал о передаче, над которой сейчас работают, интересовался темой будущего репортажа.

«С ним работать – напрягаться до потери пульса. Рабочий накал он держал на такой высоте, что вот-вот люди должны были перегореть, выдохнуться, сесть на обочину, сказать: все больше не могу. И садились, и плакали, и, вроде до конца обессилев, но, посидев, вставали, утирали слезы, откуда-то появлялись силы и мысль: а ведь он прав. И вновь раскручивалась инициатива, осенял нетривиальный журналистский ход, и появлялась на свет новая удачная телепередача», — вспоминает журналист Далгат Ахмедханов, который в 70-е годы был автором популярных молодежных телевизионных программ.

После выхода в эфир передачи авторы с замиранием сердца ждали оценки руководителя студии. Даже за незначительную ошибку он драл автора, как сидорову козу — жестко и безжалостно. Астратьянц сам старался не уложиться в «прокрустово ложе» шаблонов, избегал стереотипов, за это подчиненных корил. Он учил молодых коллег главному — думать.

Для провинившихся работников поход в кабинет руководителя студии было подобно восхождению на Голгофу. Астратьянц внимательно читал тексты всех передач, которые выходили в эфир, редактировал их, но если репортаж был слаб и без творческой задумки, то приговор был суровый — на титульном листе материала размашисто писал: «100% штамп. Не оплачивать». Если кто-то начинал лукавить, пытался приводить несерьезные аргументы в оправдании своих ошибок, то такого «смельчака» он строго останавливал: «Молодой человек, я давно оттуда вернулся, куда ты только собираешься».

Еженедельные рабочие планерки предстоящих программ с руководителями и режиссерами редакций, ежемесячное обсуждение итогов проделанной работы под его руководством становились школой мастерства. «Разбор полетов» всегда проходил публично и профессионально. Последующие руководители студии телевидения так и не набрались смелости продолжать традиции открытых диалогов с коллективом. А отказ от публичного и профессионального анализа телевизионных передач, как мы видим, привело к появлению в эфире контента невысокого качества и псевдоаналитических программ.

В дискуссиях в эфире или в актовом зале слово Феликса Аванесовича всегда было весомым и правдивым. Он брал вверх над своими оппонентами, и тем ничего не оставалось, как, признать это. Наверное, поэтому республиканские чиновники прозвали его Грамотеем. А коллеги шутили, что Астратьянц мог, наверное, убедить дьявола стать ангелом, а ангела – чертом.

Руководитель студии бережно относился к телевизионным кадрам, опекал молодых, помогал им раскрыться. Во второй половине 80-х годов на телевидении выросла целая плеяда талантливых журналистов: Александр Назаревич, Федор Завьялов, Тимур Нурмагомедов, Загир Арухов, Расул Микаилов, Тимур Магомедбеков, Юрий Сафронов и Абдурахман Юнусов. Всех их воспитал, сделал звездами тележурналистики Феликс Астратьянц. И я с гордостью называю его своим учителем, он и меня «зажег».

С ужасом вспоминаю первый год своей работы на телевидении. Мне неуютно было в эфире, я ощущал себя случайным винтиком в сложной телевизионной системе: казалось, и дикция не та, и физиономией не вышел. Решил оставить студию. Получив мое заявление об уходе, Феликс Астратьянц пригласил на беседу.

Хозяин кабинета стоял у окна и поливал кактусы. Об этом его страстном увлечении знали все в студии: несколько десятков комнатных карликовых кактусов в маленьких горшочках рядами стояли на подоконниках. Их ему дарили коллеги и друзья. «Посмотри на них, какие, на первый взгляд, уродливые существа, а когда зацветут – взгляд не оторвешь! Жаль, только редко цветут, год один раз», — он отложил пластмассовую лейку в сторону и неторопливо пошел к массивному столу в глубине кабинета, сел в кресло, Я устроился напротив. Справа от руководителя студии горела настольная лампа, ее желтый свет падал на папки с текстами. Рядом лежали еще какие-то книги по философии. Кажется, авторов Древней Греции.

«Ты передачу Роберта Рождественского на ЦТ смотришь?» — неожиданно спросил он после непродолжительной паузы. Тогда на Центральном телевидении выходила популярная авторская программа «Документальный экран». Поэт Рождественский в ней рассказывал о документальных фильмах, посвященных великим стройкам и героям-современникам. Ведущий не читал по бумажке, говорил своими словами, беседовал со зрителем проникновенно и в каждом выпуске новые стихи читал.

После моего утвердительного ответа последовал следующий вопрос: «Тебе передача нравится?». Я кивнул головой. «Когда смотришь передачу, ты замечаешь, что он заикается?» — жесткий взгляд пробуравил меня. Рождественскому ничуть не мешало заикание, судя по популярности программы, зритель на это не обращал внимание. Поэт в эфире ЦТ, находящегося под жесткой цензурой, умудрялся говорить правду.

«На заикание ведущего не обращаю внимание», — ответил коротко. «Какой тогда вывод? Не важно — КАК ты говоришь, а важно — ЧТО ты говоришь. Понял? Не трать мое время на пустяки, иди — работай», — руководитель студии демонстративно порвал мое заявление и выбросил в мусорную корзину.

«Феликс Астратьянц всегда был прав. Даже когда был не прав. Но не прав он был редко. Но даже когда был неправ, то последнее слово все равно оставалось за Феликсом», — говорил старший редактор студии Александр Назаревич. В коллективе Феликса Аванесовича уважали не только за высокий профессионализм. Он умел искренне веселиться в часы отдыха с коллективом, по его инициативе на телевидении в те годы сложилась традиция вместе отмечать праздники. Выезжал с сотрудниками на пикники, танцевал со всеми, пел песни. И, главное, все работники телерадиокомитета знали: если кому будет нужна помощь, то «Железный Феликс» и дефицитное лекарство найдет, и больного устроить к лучшим врачам, и ребенка определить в детсад. Чтобы помочь подчиненному, если надо, он всю республику на ноги поднимет, говорили журналисты студии. За это его редкое для современных руководителей человеческое качество работники телевидения прощали своему начальнику чрезмерную строгость, они понимали, что за его внешней суровостью скрывается большая душа.

«Вчера человек, получив справедливый нагоняй, чуть ли не плакал от его безжалостного комментария допущенных ошибок, а сегодня он уходил из кабинета директора студии, уже не пряча благодарных слез, потому что Феликс сделал, казалось, невозможное для него, чтобы помочь», — вспоминают ветераны телевидения.

Умение общаться и слушать людей, как известно, главные качества руководителя-лидера. За спиной Феликса Аванесовича, когда он пришел на телевидение, уже была хорошая школа комсомольского активиста, ударные стройки, целина.

После окончания с отличием исторического факультета Дагпединститута им. С. Стальского он работал первым секретарем Махачкалинского горкома ВЛКСМ, затем секретарем Дагобкома ВЛКСМ. А в конце 50-х годов по комсомольской путевке его направили возглавить республиканскую газету «Комсомолец Дагестана». Бывший заведующий отделом пропаганды и агитации этого издания Джонрид Ахмедов вспоминал: «Два года я поработал в редакции «Комсомольца Дагестана», и надо подчеркнуть, что это были лучшие годы моей жизни. В редакции царили дружба и сотрудничество, творческий подъём. Руководил нашим коллективом Феликс Аванесович Астратьянц – строгий, но справедливый редактор, выступавший в газете с острыми журналистскими материалами».

Известный дагестанский писатель Феликс Бахшиев в молодые годы тоже работал корреспондентом в молодежке. По словам писателя, он там прошел «великую школу большого журналиста и настоящего человека Феликса Аванесовича»: «Опытный, глубоко мыслящий руководитель, тонкий психолог, прекрасный педагог, подготовивший не один десяток профессиональных журналистов. Перейдя из газеты на телевидение, он внес в свою работу много новых, интересных, смелых проектов».

Играющий тренер

В 70-е годы Феликс Астратьянц уже был живой легендой. Дагестанские зрители знали его как одного из самых ярких и принципиальных журналистов республики. Люди чувствовали в нем внутреннюю силу и уверенность. Для простых людей, обделенных вниманием чиновников, махачкалинская студия стала последней инстанцией, где они искали Правду, Справедливость и Закон. Студия действительно помогала решать многие проблемы телезрителей.

До 15 тысяч писем со всех концов республики приходило на телевидение, большинство — на имя руководителя. Часто на конвертах только фамилия адресата – Астратьянцу. Зрители откровенно рассказывали ему о своих проблемах, делились тревогами, просили помощи. Руководитель телевидения трепетно относился к письмам дагестанцев, читал каждое из них. Сам выезжал по жалобам или поручал их проверку корреспондентам. Требовал обязательно встречаться с автором письма и с тем, на кого он жалуется, проверить все факты. Если Феликс Аванесович оставался недоволен качеством журналистского расследования, то корреспондента ждала повторная командировка иногда чуть ли не край света. Отправляя в дорогу сотрудников он всегда, как молитву, напоминал: «За каждым письмом – живой человек».

Журналист Феликс Астратьянц своим личным примером поднимал авторитет республиканского телевидения. Он в эфире не любил театральных жестов и глупых вопросов — «Кто за безответственность отвечает? До каких пор это безобразие будет продолжаться?» Он считал, что у каждого «безобразия» есть автор, не стеснялся называть публично должность и фамилию чиновника, отвернувшегося от проблем народа. Журналист на экране создал особый жанр — сплав писем, репортажа и интервью. Исключительно по обращениям простых людей Астратьянц готовил самые популярные передачи «Наша почта» и «Письмо позвало в дорогу». Каждое его выступление становилось событием, вызывал общественный резонанс.

Как человек, прошедший целину, комсомольские стройки и как ярчайший представитель партийной журналистики, он, разумеется, свято верил в идеалы своего времени и отстаивал с их с убежденностью бойца. При этом Астратьянц умудрялся оставаться профессионалом в жестких условиях партийной диктатуры и не превращал свои телевизионные выступления в банальную пропаганду. Он отстаивал интересы простых людей так искусно, с такой железной логикой и с неподражаемой интонацией, что возражать ему было абсолютно бессмысленно. Поэтому он всегда достигал поставленной цели.

«Если от другого автора, от другого руководителя, вещающего о значении очередного партийного съезда, за версту несло лицемерием и фальшью, то от него – нет. Он был так искренен в своих оценках, что вызывал полное доверие и готовность бежать за ним, задрав штаны, как Маяковский за комсомолом. И эта искренность, которая выражалась на самом высоком профессиональном уровне, искупала все. Ему прощались высокопарные слова. С этих слов просто слетала шелуха, и они в его устах переставали быть высокопарными, обретая свой первозданный смысл, — рассказывает Далгат Ахмедханов.

Жители республики ждали эти передачи с надеждой, а нерадивые чиновники с тревогой: клерков, игнорирующих государственные интересы и заботы людей, автор беспощадно разоблачал в своих передачах. Некоторые «хозяева жизни» искали «подходы» к принципиальному журналисту. Попытка подкупить Астратьянца для руководителей одного республиканского предприятия закончилась тюрьмой. После этого никто уже не рисковал ему подносить «подарки».

Он мог морально уничтожить зарвавшегося районного князька или безответственного республиканского министра. Делал это сознательно и не испытывал мук совести. Однажды на студии сорвали трактовую репетицию. Министры торговли, здравоохранения и бытового обслуживания не приехали на прогон будущей передачи, которая была посвящена вопросам качества обслуживания чабанов в зоне отгонного животноводства. О ЧП местного значения ведущий программы Александр Назаревич сообщил Астратьянцу. Через полчаса после звонка руководителя студии министры уже стояли в его приемной, но он их даже не принял. Астратьянц вызвал по внутреннему телефону ведущего и коротко сказал: «Забери этих деятелей».

Не сразу руководители министерств и ведомств республики признали роль телевидения в обществе, они пренебрегали интересами сотен тысяч зрителей. Астратьянц с первого дня работы на студии яростно боролся со стремлением республиканских чиновников рассматривать телестудию как заурядное ведомство. Астратьянц заявлял, что телевидение не очередная административная единица, он везде подчеркивал, что «в условиях страны, выступая в качестве общественного института, телевидение является важнейшим оружием информации и воспитания. Это и должно быть главным посылом при определении и функции телевидения, и отношения к нему».

Астратьянц прекрасно знал все нюансы телевизионного вещания. Спорить с ним было очень сложно, часто в дискуссии он использовал стихи своего любимого поэта-философа Омар Хайяма, оппонентов буквально сражал наповал неопровержимыми аргументами. «А как же иначе? – говорил он шутливо. – Ведь я же играющий тренер». Он высоко ставил и честь студии, и честь журналиста. «Тот, кто прошел школу настоящего телевизионщика, знает, что такое журналистика, — сможет работать на любом участке», — любил повторять Феликс Аванесович. Демонстрируя еженедельно свой высокий профессионализм в эфире, он призывал нас, молодых коллег, к активной гражданской позиции и постоянному творческому поиску: «Политика – искусство возможного. Создай эту возможность сегодня, и завтра ею распорядись».

Заслуженный работник культуры Дагестанской АССР и РСФСР, лауреат республиканской премии им. Г. Цадасы Феликс Аванесович Астратьянц создал более 50 документальных фильмов, посвященных гидростроителям, чабанам, учителям, виноградарям, ученым и хлеборобам. Среди них — «В трудный час», «Первый бетон», «Мой город у моря», «Шестая ступень», «Чиркей на все времена», «Сулакский каскад», «Золотое руно Дагестана» и «Совхоз Алиева».

По его инициативе появилась межрегиональная программа «В семье единой». Около десяти лет махачкалинское телевидение стало базовой студией, где шли специальные программы Грузии, Азербайджана, Армении, Осетии, Кабардино-Балкарии, Калмыкии, Чечено-Ингушетии, Краснодарского края. В 70-е годы Феликс Астратьянц пригласил на студию краеведа Булача Гаджиева, который в эфире раскрылся как великолепный ведущий и автор историко-просветительской программы «В стране легенд и преданий». Руководитель студии безоговорочно поддержал идею Героя Советского Союза Николая Подорожного, которая скоро вылилась в программу-долгожительницу, не имеющую аналогов в стране — «ТОКС ведет поиск». Именно под руководством Феликса Астратьянца во второй половине прошлого года Дагестанское телевидение стало самым авторитетным средством массовой информации.

Зеркало общества

Феликс Астратьянц, требовательный и жесткий руководитель, всегда мыслил по-государственному и творчески. В годы перестройки по его инициативе были ликвидированы отраслевые редакции, созданы объединения, в которых аккумулированы все творческие ресурсы. Астратьянц охотно поддерживал оригинальные проекты, умело растил настоящих журналистов, режиссеров, поддерживал их инициативы.

Можно сказать, что в те годы он дневал и ночевал в студии. Его рабочий день – и это все знали — продолжался до тех пор, пока шли программы республиканского телевидения. Феликс Астратьянц смотрел все и знал, чем дышит каждый работник. Переживал неудачи и радовался удачам подчиненных. «Зрители от нас каждый день ждут свежие новости и интересные передачи», — повторял он.

Благодаря опыту и мудрости Феликса Аванесовича и энергии молодых журналистов во второй половине 80-х появилось много новых интересных программ. В частности, при его активной поддержке выходила в эфир острая и дерзкая молодежная программа «Пятый угол», которая стала площадкой для публичных дискуссий и альтернативных взглядов. Журналисты без оглядки обсуждали в прямом эфире все еще запретные темы – межнациональные отношения, религиозные проблемы, коррупцию, наркоманию, расширяли границы гласности. Каждый выпуск еженедельной программы превращался в общественно-политическое событие республиканского значения. Помню, журналисты испытывали колоссальное давление со стороны республиканских чиновников и партийных функционеров, но руководитель студии жестко отбивал все нападки, не давал своих подчиненных в обиду. «Железный Феликс» проявлял железный характер.

«Феликс Астратьянц — наш учитель, и он единственный нас поддержал. Думаю, это был и его звездный час, и надо отдать должное его жизненному опыту, прикрывал он нас виртуозно. Разносил за малейшую профессиональную ошибку яростно, ну просто на молекулы разбирал, и тут же показывал, объяснял, как работать ярко, принципиально, при этом не подставляясь. На внутренних летучках размазывает нас по стенке, а когда атака со стороны – стоит за нас, как скала! », — вспоминает популярный в конце 80-х годов телевизионный ведущий Расул Микаилов. Молодые журналисты называли Феликса Астратьянца героическим человеком.

По инициативе талантливого руководителя и опытного журналиста в те годы на телевидении реформировали информационное вещание. Студия предложила зрителям еженедельную криминальную программу «Сирена». Журналисты стали по пятницам готовить полуторачасовую итоговую информационно-публицистическую программу «Дагестан». Они в прямом эфире рассказывали о главных политических событиях в жизни республики, обсуждали с экспертами острые темы, разоблачали нечистоплотных чиновников. Скоро в сетке вещания появилась программа «Ракурс», где ведущий рассказывал о проблемах культуры, литературы и искусства, о творческих успехах дагестанских композиторов, поэтов, художников и кинематографистов.

Телевидение в конце 80-х годов реально стало зеркалом общества, где объективно и оперативно отражались все стороны жизни. Даже старая и закостеневшая программа местной студии «С вами встречается…», где обычно ведущий и чиновники республики играли в поддавки, в одночасье превратилась в рейтинговую программу дагестанского телевидения. В самых людных местах Махачкалы устанавливали передвижные телевизионные станции, и зрители имели возможность в прямом эфире через «свободные» микрофоны задать свои непричесанные вопросы чиновникам.

Дагестанское телевидение, без преувеличения, в те годы шло впереди планеты всей. Именно тогда, наверное, впервые в мировой истории спецслужб руководитель республиканского КГБ полтора часа в прямом эфире отвечал на вопросы простых дагестанских телезрителей. Астратьянц вместе с молодыми журналистами организовал первый телемост «Махачкала — Грозный». Кроме злободневности, новые программы, по оценке экспертов, отличались искренностью молодых ведущих и продуктивностью использования телевизионного времени.

«Железная логика и непреклонная воля – наверное, только такие качества наряду с редкой работоспособностью и организаторским талантом Феликса могли сделать дагестанское телевидение в его годы лучшим на всем Северном Кавказе. Причем – при наихудших технических возможностях. И сейчас Махачкалинская студия во многом еще живет тем багажом, который был наработан во главе с ним», — считает легенда дагестанской журналистики Далгат Ахмедханов.

Талантливый руководитель и непревзойденный публицист Феликс Аванесович Астратьянц около 30 лет трудился на телевидении, из которых более 20 лет работал в должности заместителя председателя Госкомитета ДАССР по телевидению и радиовещанию. Современники справедливо его называли «отцом дагестанского телевидения», а годы работы «Железного Феликса» — золотым веком Махачкалинской студии, программы которой смотрели все жители республики.

Алик Абдулгамидов